Отправлено: 20.11.07 22:33. Заголовок: Светлана Сырнева

***
Скачет телега по стылой стерне,
стоя отец погоняет коня.
Мама в слезах наклонилась ко мне -
это в больницу увозят меня.
Черные ветки по-над головой,
с ними луна затевает игру.
Грех вам! Ребенок-то еле живой...
- Милая мамочка, я не умру.
Как вам досталось, родные мои:
холод, болезни детей, нищета.
Только и было, что ноша семьи,
только и было - и жизнь прожита!
Это древнейших времен ремесло –
дыры латать у скупого огня –
к вам от родителей ваших пришло,
а через вас просочилось в меня,
Тяжкой усталости, долгих невзгод
сколько скопилось? за сколько веков?
Вены откроешь - и в землю уйдет
черная кровь, безнадежная кровь.
Легче ль тебе, что ты в землю зарыт?
Все ли с собою унес ты на дно?
Холод. И небо над нами стоит
так же, как вечно стояло оно.


***
В очи ночь, прикладом - ветер в спину,
ни огня, ни отдыха, ни братства.
Спойте мне про тонкую рябину,
что не может к дубу перебраться.
Выдаст тебе родина суглинная,
вывесит у колыбели самой
право быть печальною рябиной,
право быть бессильной и упрямой.
Есть тебе и в этой скудной доле
счастье руки протянуть по ветру,
листья с бурей разослать по свету –
к дубу в поле, это далеко ли!..
Есть тебе испробованный, древний
смысл расти печально у погостов;
караулить церкви серый остов,
сторожить пустынные деревни.
И взошедши у стены кирпичной,
много лет и чахнуть, и поститься,
чтобы в прорезь форточки больничной
робкие совать свои гостинцы.

АВГУСТ

Мой городишко спокойный, застойно-зеленый
медленным, приторным августом густо наполнен.
Зыблется зной в куполах четырех колоколен,
вечером в речке струится мосток обновленный;
время томатов и яблок, базарное время,
сытое время, для сердца усталого отдых.
Чистую воду несут в успокоенных ведрах.
Полные ведра усталому сердцу не бремя.
И зацветают в калитках шары золотые –
пленники города, узники местной морали.
Вот наклонились - но лишь за ограды упали
и доцветают в пыли полугрешные, полусвятые.
***

Господи, пошли снег!
Для него настал час:
город не разлепит век,
в зиму отойдя враз.
Здесь, вдали от всех бед,
в стороне от всех вех,
никаких событий нет –
разве что пройдет снег.
Первый снег - один в год.
Вечные мои года!
За ночь упадет - вот,
и чего ждать тогда?
Боже, отодвинь миг,
снег повороти вспять!
Подождет мой мир,
было бы чего ждать.

КОЛЫБЕЛЬНАЯ КСЮШЕ

В заводи сна ты невольно услышишь
голос тревоги, тебе непонятной.
Спи, это ветер ударил по крыше,
ветер над нами гуляет накатный.
Дрогнули стекла: удар за ударом,
взвыло в трубе, прогибаются стены.
Спи, это ветер, безумный и ярый,
хочет добраться до нас непременно.
Ветер владеет испуганным миром –
ветер, терзающий на небе тучи.
Порваны тучи - слепой и колючий
снег над полночным проносится миром.
Спи, это там, а не здесь, очумело
мечется яблоня, ветви ломая,
лес тетивою напряг свое тело,
ветер насевший приподнимая.
Пусть перед ветром земля распласталась –
спи, моя дочка, бесстрашно: на свете
нам колыбель неплохая досталась –
дом наш качает неистовый ветер.
Есть неделимый, нерасщепимый
атом в подветренной этой вселенной,
атом единственный, атом единый –
сон твой, родная, неприкосновенный.

ПРОГУЛКИ С ДОЧЕРЬЮ
Поезд случайный навзрыд загудит
и, простучав, тишину установит.
И восстановится осени вид –
тот, что, как зубы от холода, ноет.
В грязной реке отразится, тверез,
весь беспорядок крутого угора:
ржавые трубы, обрубки берез,
полуразрушенный купол собора.
Многострадальной земли мерзлота,
ты не годишься для праздных гуляний:
чуть прикоснулась душа - и снята
гипсовым слепком с твоих очертаний.
Запечатлеет, глупа и нежна,
трактор в трясине да избы убоги.
Что с нее взять, если позже она
ищет повсюду своих аналогий?
Разумом здрав ли, нормален ли тот,
кто этой скудости счастьем обязан?
Поздно гадать, ибо сей небосвод
серым узлом надо мною завязан.
«Мама, мне страшно: в канаве вода.
Мама, мне холодно, дрожь пробегает.
Мама! Зачем мы приходим сюда?»
Некуда больше идти, дорогая.

***
Ночь застанет в пути, и луна
провожать тебя будет знакомо.
Для чего так дорога длинна
от казенного места - до дома?
Чтоб забылось, о чем ты просил,
чтоб наплакаться, идя с отказом,
и по капле накапливать сил,
так постыдно утерянных разом.
Чтоб хромые деревья в пыли
и немые деревни в печали,
прикасаясь, поведать могли,
что они - и просить перестали.

***
Здесь живая кукушка кукует,
сосны хвоей сорят в огород
Где найдешь первозданность такую?
Надышись на столетье вперед/
В час, когда за шершавой стеною
огонек потухает в избе,
я вселенской дышу тишиною,
но не рада ни ей, ни себе
Не рыдает, не ропщет, не стонет
этот жалкий десяток домов,
ио покорно и медленно тонет
и к последнему часу готов.
И внимая разверзшейся бездне
У нахлынувшей ночи в плену,
он не этим ли часом исчезнет,
без остатка уйдя в глубину?
И сомкнутся, цветеньем повиты
эти травы над ним, как вода,
и средь желтой пыльцы ядовитой
будут долго ржаветь провода.
Добрый путник/ Порою закатной
ты не слышишь ли там, под землей
отголоски беседы невнятной,
шевеление жизни живой?
Ьм почудятся кровли строений
очертания старых оград.
Отворяются тем